главная

о нас

поэзия

проза

песни

живопись

фото

наука

журналистика

библиотека

           Всем! Всем! Всем! Грядёт 40-летие физтеха. Выпускники, студенты нынешние и бывшие, толстые академики и худые кандидаты, пишущие, рисующие, поющие и сочиняющие. Есть глобальная идея: сделать ещё одну такую… Нет, не такую. Куда более лучшую книжку! На этот раз у нас будет больше времени, средств и материала! Всем! Зарегистрируйтесь на этом сайте и в мае 2006 года вы можете увидеть своё имя и произведение в сборнике, посвящённом 40-летию физтеха.

Алексей Аникин (ФЛ-92, 1999 г)

Религия металла

Аладар падал целую вечность. Лимонно-желтая бездна затягивала его, и он не мог вырваться. Гравитация жадно вцепилась в свою жертву - маленького серебряного паучка в бескрайнем океане цвета блеклого цитрина... Аладар был обречен и знал это.

Он был обречен с того самого момента, как Сеть, искрясь и вспыхивая, сломалась с хрустящим звоном, и Аладар рухнул вниз. Он успел заметить, как обуглившиеся куски Сети разлетелись в стороны, и понял, что падает...

Его смерть, ставшая неизбежной, могла растянуться на многие дни: этот мир не терпел людей и убивал их мучительно и жестоко. Атмосфера, состоящая из фтора и его соединений, была смертельно ядовита для человека. И чем ниже спускался Аладар, тем холоднее становилось вокруг.

Он падал непрерывно одиннадцать дней, один на один с желтым смертоносным водоворотом и мыслями о смерти. Одиннадцать дней он умирал, и душа его выгорала дотла, а пепел исчезал скрипящей на зубах пылью... И когда обе равнодушные луны этого мира смотрели ему в лицо, они ничего уже не видели ни в его опустевших глазах, ни в его испепеленной душе... Потому что, когда на двенадцатый день падения, Аладар, в серебряном скафандре, покрытом инеем, окруженный осколками Сети и светящийся призрачными огнями святого Эльма, коснулся земли, он уже был мертв. Хотя тело его жило, и безмолвные луны медленно плыли в потухших зрачках его глаз, потерявших свой цвет.

****

Тха Цверг затравленно оглянулся. Василиск гнал его несколько дней, играя с ним, словно кошка с мышью. И то, что сейчас Тха Цверг не видел его среди потемневших от времени камней, не значило ровным счетом ничего. От василиска нельзя было уйти.

То, что эта безжалостная тварь не убила его сразу, тогда, в Ущелье, страшило его. Потому что невозможно предугадать действия василиска или понять его замыслы. Никто не знал, зачем убивают василиски - неожиданно появляясь безлунными ночами, всегда в одиночку, не щадя никого... Во тьме исчезали иногда целые кланы и никто не мог противостоять этому совершенному убийце.

Тха Цверг слышал множество ужасающих историй, но, что самое скверное, больше половины потом всегда оказывалось правдой... Говорили, что, возможно, это один и тот же василиск, перемещающийся во тьме, оставляющий за собой изуродованные трупы... Тха Цверг ни разу не слышал, чтобы василиск пожирал

убитых - хотя убивал всех подряд, от домашних животных до не вылупившихся детенышей.

... Но василиск не убил его, оставив лишь глубокий незаживающий шрам от своих когтей на лицевых пластинах Тха Цверга, словно бы отметил его, как свою жертву.

И еще был страх. Страх, постепенно, крупица за крупицей, поглощал сущность Тха Цверга, проникая в безобразные рваные раны на его голове... Единственное, что спасало Тха Цверга и заставляло его продолжать свой путь, было чувство долга.

Все жрецы его клана видели знамение - и он тоже. Это был серебристый паук, запутавшийся в обрывках хрустальной Сети, медленно падающий вниз среди искрящихся осколков. Никто не мог сказать, была ли разрушена Небесная Сеть полностью, или только часть ее, как зараженный орган, была отсечена от здорового тела... Возможно, это был посланник.

Поэтому Пророк благословил Тха Цверга на поиск упавшего куска Сети, и объявил о грядущем Дне Ушедших Теней.

Тха Цверг был послан не один, но василиск убил всех его спутников, одного за другим, каждую ночь... Теперь остался только Тха Цверг. И он понимал, что пришла его очередь - но страх постоянного ожидания смерти въелся в его сознание, разрушая его... И дело было даже не в том, что Тха Цверг боялся... Просто он хотел жить.

****

Это приземистое четырехрукое существо лишь отдаленно походило на гуманоида. И главное его отличие было в том, что оно было металлическим. Живой металл, неорганическая жизнь... Это было парадоксально: мертвое - жило!.. Но Аладару было абсолютно все равно, потому что он, живой, был мертв.

Аладар смотрел на него и вялые, уже никчемные мысли текли в его опустошенном и ставшем таким чужим мозгу. Возможно, сверхпроводники при столь низких температурах, что даже его скафандр покрывался инеем... Здешний воздух, смертельный для человека, перенасыщен электричеством — это было еще одним фактором, очень важным, как понимал Аладар... И эти острые гребни и шипы, покрывающие все тело, наверняка на них скапливался заряд... Естественная сварка?.. Защита?..

Аладару было наплевать. Через два дня кислород в его скафандре должен закончиться, и тогда он умрет от удушья. И ничто не может его спасти. Смерть уже стояла за его спиной, легко касаясь ледяными пальцами его затылка.

Существо что-то произнесло, но Аладар ничего не понял из слов чужого ему языка.

«А оно, наверное, ранено », - вдруг отстранено подумал Аладар, заметив страшные борозды на голове странного создания.

И тогда существо заговорило на языке Хаймет, жителей бездны.

- Посланник? Ты - посланник? - слова, скрежеща и вздрагивая, с трудом рождались где-то в середине его металлического тела, не приспособленного для такой речи.

Аладар не был удивлен, потому что мертвый не испытывает уже никаких чувств.

- Я Мастер Сети, - равнодушно ответил он.

- Ты упал с неба, - констатировал гуманоид, - Ты должен идти со мной.

Аладар не ответил, заворожено наблюдая за мерной поступью холодных лун. Ему было все равно, о чем его спрашивают, и что он отвечает; разговор не имел для него никакого смысла.

- Что случилось с Сетью, посланник? Это было знамение Дня Ушедших Теней?

Аладар тупо посмотрел на металлическое создание и подумал, что сейчас ляжет на камни и откроет шлем... « Интересно, как это - умереть?..» - подумал он.

С одной стороны его тянуло к смерти и он даже был готов совершить самоубийство, но инстинкт самосохранения все еще был силен в нем, и хотя его жизнь потеряла всякий смысл, он все еще не мог переступить черту...

- Идем со мной, посланник, - сказало существо и проворно заковыляло среди камней.

Аладар, не осознавая до конца, что делает, поплелся за ним. Какая, в конце концов, разница, где умирать?

***

Тха Цверг торопился. Всю дорогу до Храма он рассказывал посланнику о Дне Ушедших Теней и о новом Пророке Кар Тсо Рен. Он боялся, что не успеет рассказать всего, потому как чуял, что василиск вот-вот оборвет его жалкую жизнь, изрытую страхом... Он не знал, может ли василиск убить посланника, но в глубине души боялся этого больше всего. Но, что было еще хуже, похоже, посланник не обращал на его слова никакого внимания. Тха Цверг не мог понять, в чем дело, и смутное беспокойство охватывало его сознание липкими пальцами.

-...Пророк говорит, что все, кто есть среди восьмидесяти семи кланов, должны придти к Храму, ибо грядет День Ушедших Теней...

В подтверждение слов его, тринадцать дней назад небеса раскололись и Сеть уронила часть себя - посланника...Ведь все мы дети Бездны, предки Хаймет. И Сеть, и ты, посланник, и я, седьмой священник Тха Цверг... Пророк изрек: и будет ночь без лун, и будет небо без Сети. И придет тогда День Ушедших Теней, и каждый из каждого клана придет к Храму. И не будет больше тени, и будет каждый судим согласно делам своим...

Аладар слушал, но не слышал. Он бездумно шел за своим странным проводником - все равно, куда - его зрачки превращались в две безжизненных луны.

С каждой секундой, с каждым шагом, с каждым вздохом, смерть все ближе придвигалась к нему, становилась все ощутимее и реальнее. Аладар уже смирился с тем, что она неизбежна. Хотел ли он жить, Аладар уже не знал.

***

Василиск появился этой же ночью - темная, неуловимая, неуязвимая, безжалостная тварь. Ни Аладар, ни Тха Цверг не заметили его приближения.

Василиск возник прямо из тьмы - и ударил, оборвав седьмого священника на полуслове. Острые когти его, словно в масло, вошли в металлическое тело Тха Цверг и располосовали его... Но не на смерть - священник испытывал дикую боль, но был жив. Василиск тут же исчез, растворившись среди камней и ночи.

Тха Цверг знал, что василиск мог убить его с одного удара - он лишь жестоко играл с ним, заставляя жертву испытывать мучения и страх, в ожидании нового удара.

Но на этот раз хищная нечисть просчиталась - хотя Тха Цверг испытывал дикую, ни с чем не сравнимую боль, его страх, не прежний страх за свою жизнь, а другой - страх за жизнь посланника вспыхнул в нем, погасив все остальные чувства.

И когда василиск ударил еще раз, Тха Цверг, которому показалось, что тварь метит в посланника, завизжав от невыносимого страха и боли, заслонил собой Аладара. Василиск приходил и уходил еще несколько раз - Тха Цверг потерял им счет, потому что с каждым разом прибавлялось ран на его теле, и чудовищная боль росла в нем, выжигая разум. Но каждый раз он, пересиливая израненное тело, вставал и закрывал посланника собой, подставляясь под удар.

На утро священник, умиравший всю ночь, истек зеленоватой кровью на руках у Аладара. Который ничего не мог сделать всю ночь, потому что не видел василиска, пока тот не наносил удар. Тха Цверг отдал свою жизнь за посланника, не зная того, что василиску был нужен только он... И когда Аладар понял это, потому что василиск исчез и не появился больше, что-то сломалось в нем, и слезы, горячие соленые слезы потекли из его глаз, ибо человек не в силах воскресить мертвого или вернуть прошлое.

****

Теперь все изменилось. Шаг Аладара окреп, и в лунных зрачках его глаз, ставших пустыми тринадцать дней тому назад, появился огонь - не огонь жизни или желания жить... В его глазах полыхал огонь ледяной злобной жажды мести.

Сначала он искал василиска, он звал, его весь день и всю следующую ночь, сдирая серебро со своего скафандра, задыхаясь слезами бессилия, падая и вставая. Он не знал, почему василиск не убил его и теперь хотел этого. Точнее, он готов был умереть вместо священника, ведь Аладар был уже и так мертв. Но василиск исчез и больше не приходил. Аладар рычал и плакал от горькой бессмысленности своих попыток найти тварь.

И тогда Аладар пошел к Храму. Он еще не знал, что он должен сделать, но теперь он был готов к действию, он горел... Огонь был в его глазах и его сознании, и этот огонь поглотил бездушные луны.

***

Здесь были, наверное, сотни существ. Они все собрались у Храма, словно фантастический металлический лес...

Аладар шел мимо. Он уже узнал это место- Хранилище боли Хаймет. Так иногда бывало - целые миры, превращенные в пепел, - это было бессмысленно и жестоко... как василиск.

Он зашел в храм. Его пропустили без слов. Он шел и читал древние  иероглифы. Теперь все вставало на свои места. Василиски, Хранилища Боли - многие создания Хаймет носили отпечаток иррациональной жестокости. Во всех мирах, где они были, они оставили свое страшное наследство - в каждом мире в новой, непредсказуемой, но всегда смертоносной, форме.

И он понял, что будет означать День Ушедших Теней - день, когда исчезнут все тени... ВО ВСЕПОГЛОЩАЮЩЕМ ОГНЕ!!!

Аладар поднялся на самый верх, и никто не остановил его. На крыше Храма стояло несколько десятков существ из металла. «Кто же из них Пророк?..» - подумал Аладар, обшаривая собравшихся взглядом волка, почуявшего кровь. Он уже знал, что сделает. Все равно через день кислород иссякнет и тогда ...

- Пророк! - выкрикнул Аладар.

- Да, посланник... я - Пророк, - из толпы выступило существо, украшенное какими-то странными знаками. Как говорил Тха Цверг, Пророк приказал собраться всем у Храма... «Значит, - холодно подумал Аладар, - он решил открыть хранилище и убить всех... Или, что еще хуже, они сами уже готовы взойти на алтарь смерти!».

Он вспомнил, как с каждым ударом василиска, Тха Цверг закрывал его, и, оскалившись, прыгнул к Пророку, обхватил его и с силой рванул... Сервомеханизмы его серебристого скафандра бешено взвыли, и Аладар почувствовал, что ноги его соскользнули,  и он уже в воздухе. Пророк еще пытался вырваться, он еще не понял, что произошло. И они упали вниз - Пророк и обхвативший его смертельной хваткой Аладар...

«Они так и не поймут, от чего я их спас »,- еще успел подумать Аладар, с чудовищной скоростью падая на острые камни с огромной высоты Храма.

На этот раз его падение было совсем недолгим.